Мой путь проложил огонь. Часть третья
Август всматривался в отблески пламени, танцующие на радужках Мартина, и чуял нутром, что лидера терзают сомнения. Сейчас юный кнехт был так непохож на образ, всплывший в его памяти, что советник чувствовал себя почти преданным. Осознав эту мысль, Август сразу отбросил ее. На Мартине и так держится слишком много, чтобы советник тяготил его еще и своим недоверием.
Какое-то время лидер кнехтов молчал, будто забыв, что окликал собеседника. Смотрел на раскалённые угли молча и немигающе, ворошил железным прутом деревяшки в костре, пока тот не нагрелся и Мартин не отбросил его. Взглянув на испачканные ржавчиной пальцы, юноша легко отряхнул их, затем поднялся и снова отошел к стойке с оружием.
— Знаешь, Август… — Мартин почему-то усмехнулся. — Иногда, когда я думаю о том, куда лежит наш путь, я не уверен, что поступаю верно. Фландрия ждет нас в конце одного из сотни путей, но имею ли я — не вы, а всего лишь я — право топтать траву ее лугов?
— Откуда такие мысли? — Август умело сдержал волнение. — Мартин, не будь тебя, мы не знали бы не то, что мечты о Фландрии. Многих из нас вовсе не было бы в живых. Меня бы точно убили, еще тогда!..
Мартин провел пальцами по гладкому прикладу винтовки и снял ее со стойки. Чувствуя покалывающее напряжение, Август поднялся, не сводя глаз с револьвера, и быстро подал лидеру коробку с патронами. Мартин кивнул и медленно заговорил снова, попутно перезаряжая винтовку:
— Каждый кнехт внес лепту в проложенный путь, Август. Вот только… Все больше моих решений очерняют нас. Договор с Бешеными казался вынужденной мерой. Нас давно не было в этих землях, и нам нужно вооружать людей. Но сегодня я отправил вас говорить с Питом, с человеком, позабывшим о чести. Ради его расположения люди Пустошей творят ужасные вещи, а мы заключили с ним соглашение. Что, если это и другие не лучшие мои решения собьют нас с пути?
Мартин говорил тихо, чтобы его слышал лишь Август, и от этого его голос звучал печально. Сейчас лидер Рыцарей дорог выглядел на свой возраст, и советник видел в нем себя прежнего. Мальчишку, думающего, что готов проиграть. Ему нужно вспомнить, ради чего он вообще начал все.
— Каждый из нас шагает по проложенному тобой пути, — произнес Август, расправляя плечи. — День за днем мы идем в землю, не отмеченную ни на одной из карт, но мы продолжаем путь, Мартин. Знаешь, почему? Потому что даже если мы однажды найдем Фландрию, но не сумеем ступить на ее земли, одного ее существования будет достаточно. Значит, будут другие достойные, и мы направим их. Как ты направляешь всех нас.
Говоря это, Август улыбался. Он вдруг разом осознал мысль, давно засевшую в его голове. Фландрия была почти недостижимо прекрасна, но идеалы Мартина способны жить и здесь, в этом умирающем мире. Август хотел лишь шанса спасти еще одного ребенка, видящего убийц, пирующих на руинах его родного дома, и чтобы кнехты могли следовать чести и не проиграли ни одной славной битвы.
Советник опустил глаза на стоящий на стойке револьвер. "Эмили". Пусть оружие, которым Август проложит новой семье дорогу к Фландрии и сразят врагов, будет носить ее имя. Имя той, что исчезла в пламени в последний день. Той, чью улыбку он забудет лишь через много лет.
Мартин не ответил Августу, но тот знал — сомнения лидера обратились в пепел. Советник снова исполнил свой долг.
